***
Это снова зима. В танце мягкость, но нежность
обретает черты подступающих слез;
обретает черты подступающих слез;
снова комом стоит; белизна на рассвете;
только бы не заплакать под дрему берез.
***
Мы от тепла отвыкнуть не успели.
Всего лишь ночь понежились в постели,
а жизнь бела, бела, бела, бела…
Мела всю ночь; работала. Она –
такая чуткая; в холодной белой пене
все разукрасила; летящие метели -
уже потом. Сначала тишина.
Картина первая. Зима, зима, зима.
Застыло все. Смятенье. Немота.
А мы забыли уж; какая красота!
Нездешний вкус. Спасибо. Отболели.
***
Все сыпало без меры, без предела.
Сверкали искры, лыжи; белизна
и красота – довлеющая тема.
Я улыбался молча, до конца.
От легкого до легкого, до края.
А между тем вливалась красота
и белизною сердце покрывала.
Хотелось петь, хотелось умереть.
А вечером: камин, луна, прохлада;
молчанье, расслабление, отрада;
смешное чувство, что прощенье есть.
***
И отблески огня?
Шуршание огней
и просто тишина?
Свеченье кирпичей
и полная луна?
Молчание твое;
безоблачность моя?
На сердце ничего,
но мысль течет туда,
где черная волна
не плещет никогда.
Где гладь, где бликов тень,
где лунная тропа.
Молчание твое;
безоблачность моя.
***
Блеск юности и пышность
сменила на тоской
овеянные дни.
И дремлют у реки
деревья в мутных дымках.
И ворона штрихи
унылы, далеки.
Поделиться с друзьями: