Папина гитара и немцы

На счет гитары... и воспоминаний... вообще-то это гитара Хавьера была. Я ее в ресторане у него на стене заметил. Это вообще первое, что я заметил. Там. Ну, кроме суеты всякой. Папина гитара была. Я ее спионерил сразу. В первый же день. Ночь то есть. Пока он на кухне. Пока он заметил. И я ему говорю: «Ты зачем испанец. Ты не поешь». Он смотрел так, сжато... А у него хостел на втором. Там немцы. Немцы в 10 спать, и тишина. Ну и все. Типа на цыпочках. А я там, если на веранду приду, с его папиной гитарой (Это потом мы с Раулем в раулев город на аламбровскую фабрику в комнату волшебную. Там у него все знакомые. И там комната невыкупашек. Для своих, типа. Заходишь — там 50 гитар за биллион висит. И девочка в черном свитере уходит. И можно их прямо руками взять и играть. Хоть на всех сразу. Из коридоров лобзиком пахнет. Лаками всякими. А ты держишь гитару за биллион. А смотришь еще на пять. И тебе потом девочка: «Да. Ну ее за 300 евро можно» И у тебя мозги вытягиваются и в запястьях щекочет. Вот я там каждый раз по гитаре-две и затаривался. А так папина была гитара) Ну и вот. Я там пою. У Хавьера на веранде. А как ночь - он скрипеть начинает. Внутренне. Это видно. Немцы. Где они там эти немцы? И так прошло, ну, дней пять. А я пою. А там у него Димас - в официантах. Он туда-сюда. А на лице написано - музыка. Трини - та вообще из Севильи. Фламенко в каждом жесте. Брат Димаса Рауль. Ну, Рауль. Рауль. Блин. Это, блин, да. Рауль. Почтальон-тренер по теннису. Как так можно. Он рот откроет — и все стекает. И зрачки расфокусируются. Сам маленький, лысый, икры, как у слона. Только на гитаре три аккорда с половиной. Как так можно. Это я ему потом исправил. Позорище. И вот я как-то вечером, у себя, то есть у него, у Хавьера, в мамином доме, это метров 50 повыше. Вот иду к морю. Мимо ресторана. Цветы эти по-над заборами. С моря бриз. Запах такой. В носках, плавках и в кроксах зеленых. С папиной гитарой. Чувствую что-то не так. А они на веранде ресторана. Народу уже никого почти. Что-то пузырятся вокруг стола. На улице то бишь. Две гитары, Димас с ящиком (ударник андалузский), и тут я. И все. Кончилась немецкая тишь. Как мы зажгли там! А я чувствовал... Сам Хавьер-то не даром испанец. Короче - три гитары, ударник, Рауль с голосом, да и мы тоже как можем. Трини как встанет - там уже кардиограмма встает просто. На секунду. Вот так до утра. И вся улица. Прохожие разве куда пойдут. Зачем им. Идти куда-то. И так вот сезон пошел у него в хостеле с рестораном. Жизнь вернулась. Что немцы, я так и не понял. Где они эти немцы? Капут у них случился или где... это не суть.