Антон был тихий на грани замкнутости. Скажем, голос он подавал редко. Как бы стесняясь заявить о себе. Говорил по делу, отвечая на вопросы. Никогда не пел. Так было лет двадцать.
Но однажды, мы поднимались по сосновому склону. Он был крутым, и на ковре из золотых иголок, поскользнувшись можно было начать спуск, как с детской горки.
Шли вразброд. Каждый шаг при таком наклоне – маленький «пистолетик» – приседание на одной ноге. Только с грузом и собственно без приседаний. Но выжимать вес вверх-то приходится. Так мы ползли по склону. Жарко. У сосен такой аромат, как бы духи волшебные, увеличивающие кислородную силу воздуха. Приятно. Но пот, текущий на глаза, соленый и мешает смотреть наверх. А вверху виднелось небо. Сквозь кроны разлапистых сосен.
Шли вразброд. Каждый шаг при таком наклоне – маленький «пистолетик» – приседание на одной ноге. Только с грузом и собственно без приседаний. Но выжимать вес вверх-то приходится. Так мы ползли по склону. Жарко. У сосен такой аромат, как бы духи волшебные, увеличивающие кислородную силу воздуха. Приятно. Но пот, текущий на глаза, соленый и мешает смотреть наверх. А вверху виднелось небо. Сквозь кроны разлапистых сосен. Разброс был существенным. Каждый шел своим темпом. 
На плато, куда собственно и выходили поднимающиеся, был ветерок и солнце. Там было красиво. После долгого движения по тенистым лесам со всей их очарованностью, тихими ручьями, хороводом вековых деревьев вокруг тебя, пением птиц и мистическим уханьем летающих тварей ночью, гипнотизирующей игрой света и тени на стволах, земле, ветвях и листьях и всегдашнего шороха в кронах на ветру, тишина и простор шокировали. Как из кабины самолета видны были дальние дали. С рисунком хребтов и вершин, с ползущими по склонам туманами и перинами облаков внизу, со скальными обрывами, равнинами и морем, уходящим вдаль, сливающимся с горизонтом, но не заканчивающимся там. Бесконечность.
На плато, куда собственно и выходили поднимающиеся, был ветерок и солнце. Там было красиво. После долгого движения по тенистым лесам со всей их очарованностью, тихими ручьями, хороводом вековых деревьев вокруг тебя, пением птиц и мистическим уханьем летающих тварей ночью, гипнотизирующей игрой света и тени на стволах, земле, ветвях и листьях и всегдашнего шороха в кронах на ветру, тишина и простор шокировали. Как из кабины самолета видны были дальние дали. С рисунком хребтов и вершин, с ползущими по склонам туманами и перинами облаков внизу, со скальными обрывами, равнинами и морем, уходящим вдаль, сливающимся с горизонтом, но не заканчивающимся там. Бесконечность.Все сидели по одному. Молча. На расстоянии. Приходили, сваливали рюкзак, идентифицировали «свое» место и садились на альпийский покров – камень, цветастый лишайник, да суховатый газончик.
Поднялись все. Сколько так сидели не помню. Но помню, что молчали и смотрели вперед. Было что-то завороженное в нас. И вот тут-то и произошло чудо, заставшее всех врасплох. Один из нас, встав и в прыгучем танце перемещаясь за нашими спинами, громко и отчетливо запел: «Как хорошо быть генералом! Как хорошо быть генералом»! И если бы сейчас на плато рядом с нами из слепящего луча света вышел бы Зевс в венце и запел бы «Катюшу», это было бы не столь неожиданно. Но это был молчаливый и тихий Антон.
Мы сложились пополам, катались по плато и зарывались 
лицом в эту скальную породу. Но дело в том, что с этого момента мы стали получать с периодичностью раз в сутки такие сентенции, от которых мало кто удерживался на ногах. И тот Антон, прошлый, исчез. Кроме остроумных афоризмов, Антон стал принимать ключевое участие в выработке стратегии, тактических решениях и анализе ситуации. И его мнение зазвучало в буквальном смысле слова, взвешенное и остроумное.
лицом в эту скальную породу. Но дело в том, что с этого момента мы стали получать с периодичностью раз в сутки такие сентенции, от которых мало кто удерживался на ногах. И тот Антон, прошлый, исчез. Кроме остроумных афоризмов, Антон стал принимать ключевое участие в выработке стратегии, тактических решениях и анализе ситуации. И его мнение зазвучало в буквальном смысле слова, взвешенное и остроумное.Да, он радикально поменял профориентацию по приезде. Еще не генерал. Но судя по темпам…
