Деревья умерли; их нет.
Остались ветви; грезят кроны.
На белоснежные покровы
свою разбрызгивают бредь.
Она сиятельна, она
и в царственных покровах ночи
свежа, осаниста, ладна.
Сама – царица полуночи.
У сосен желтизна на ветви.
У сосен бархатный припух.
Они зарю встречают вместе
и плачут золотом вокруг
в час расставанья, в час разлук.
У сосен движения гейш.
Их чары полны и зовут.
И веером в каждой из рук
лишь манят ко складкам грудей.
Дубы зимой печальны, не хмурны.
И так-то пораскинув ветви,
плывут в свои молчальные мечты.
Солидные отцы. Главы своих семейств; и
праведны их мысли и полны;
уже причастны и уже озарены.
У елей балетный прогиб
ветвей и осанист стан.
И что им теперь до лип,
в японских застывших снах?
Поделиться с друзьями: