Фотокоробочка и планирование тактических решений (Огонь и жизнь)
Никто из нас не понимает, как мы выжили, и как такое могло случиться.
Нас было трое. Мы были сильны, молоды и беспечны. Мы начинали путешествие спонтанно, используя возможность оплачиваемого обратного билета из северного стройотряда в любой конец. Мы не были экипированы.
Берег Байкала - это горные гряды, перпендикулярные берегу. Похоже, что земля когда-то была расчесана огромным гребнем. И получились параллельные километровые хребты и борозды между ними. Потом кто-то согнул, как ломают пирожок, и расчесанная земля треснула на 2 км вглубь. И трещину заполнила чистейшая в мире вода. Холодная.
Так что хребты обрываются на берегу километровыми скалами. Если хочешь пройтись по берегу, приходиться идти через хребты. Как муравей по гребню: вверх – вниз на каждую иглу. Вверх километр, вниз километр. При этом ни во всякой расщелине есть выход к воде – там скальный обрыв. Но когда есть – это называется пать. Пать – гальковый «пляжик» в щели от 5 до 30м. С двух сторон скалы, и пройти под ними до следующей пати, обогнув хребет по берегу вместо крутого восхождения невозможно. Потому что берега нет. Скалы уходят прямо в воду. Но вблизи пати метров 100-200 можно пройти, прыгая по «навалу» камней, сорвавшихся со скал. Потом этот прискальный «бордюр» уходит под воду. Приходится возвращаться и опять лезть.
Однажды, «свалившись» в очередной раз в маленькую пать, мы с удивлением увидели в ней палатку и человека. Он вроде ловил рыбу, выйдя к берегу по щели. Увидев наше намерение начать снова лезть наверх на высокий хребет, он уверенно возразил. Он сказал, что данную гору можно обогнуть по вывалу камней вдоль скал. И выйти в следующую пать. Сказал, что там будет лишь одно место в 5м, где мы едва пах замочим. Еще он сказал, что погода прекрасная и ветер хороший. И того гибельного ветра не предвидится (не помню названия). Погода действительно была отменно безоблачная. И мы пошли.
Мы шли час, прыгая по камням. Час по колено. Час по пояс. Потом мы, привязав одежду под клапан и оставив ботинки и штормовку, опустились по грудь. Дело в том, что вперед обозреть можно лишь метров на 30 из-за закругления. Идти назад не хотелось. И вскоре мы поплыли. Техника нашего передвижения была следующей. Намокший вскоре рюкзак позволяет уйти под воду и сильно оттолкнуться от дна. Выскакиваешь вперед, вдыхаешь и снова вниз. Увлеченные таким перемещением мы едва заметили черную точку над противоположным берегом.
Потребовались считанные минуты, чтобы все небо почернело как сажа. И подул тот самый ветер.
Видимо я понял, чем пагубен этот байкальский ветер. (Не помню, как называется). Волны поднимаются квадратно. Они не напоминают волну. И бьют стеной.
Я никогда не видел чтобы молнии сверкали как стробоскоп в темноте. Они били повсюду и по скалам, и со скал сыпались градом камни. Грохот стоял оглушающий. Справа отвесная скала. Слева квадратные волны, приподнимающие и ударяющие тебя о скалу справа. Снизу вода. Холодная. Сверху вода. Как из ведра. Грохот и стробоскоп. Хотя смотреть вперед и вбок из-за волн и основного времяпровождения под водой трудно.
После удара о скалу ты погружался и отталкивался от дна вверх и вперед ради воздуха и движения вперед. Иногда хватался за выступы скал. Иногда греб руками.
Я оторвался вперед. Или они отстали? Вдруг все прошло. Посветлело. И впереди показалась опора! Это был вывал крупных до метра камней, образовавших гору в пять метров под скалой.
Когда я попытался выбраться, то столкнулся с проблемой такой усталости на фоне переохлаждения, что не мог поставить ни руку, ни ногу на камень. Камни имели острые грани. Я лег рюкзаком на них и вылез из лямок. Только на четырех конечностях я мог удержать свой вес. Но руки и ноги дергались с амплитудой в 30 см и попасть на выступ камня было не возможно. Тогда я практически пополз вверх.
Их не было видно сзади. Но, главное, - их не было слышно сзади. После оглушительного треска пришла странная тишина. Впереди был холм из камней, который мне нужно было покорить, дабы увидеть перспективу. Я дополз до верха и перспективы не увидел. То есть выхода вдоль берега не было. Вода и скалы по 300 м. Когда я дополз обратно, из-за скал появились голоса. И потом они, связавшиеся единственной пятиметровой шестеркой, которая у нас была. Жизнь показалась удачной. Я лежал и ждал их. Холод трогал кости ледяной жилой. Светового дня оставалось на пару часов. Огня из камней мы не умели извлекать. Выхода наверх не было. Скального снаряжения тоже. Назад минимум час в ледяной воде. Вперед тоже. Они приближались, молча, гребя и толкаясь заледенелыми руками и ногами. Как объяснить, что я был счастлив, не знаю.
Когда они уже лежали рядом на камнях, колотясь всем телом, молча, я сообщил им об отсутствии перспективы. Вывалившиеся камни образовали нишу в скале. Илюша сказал, что надо надеть шерсть на голое тело. (Надо ли говорить, что мокрое было все, как в стиральной машине. Только вода 9оС.) Шерсть на голое тело греет даже мокрая. Переодевшись, мы полезли вверх по языку из камней и оказались в 15-20 м над водой у каменной стены метров в 300. Ночевка на этих камнях была бы последней. Нам нужен был огонь и горячая еда. Было еще светло. Но светлого времени оставалось в обрез.
Скала в ниши была с отрицательным наклоном – оттуда выпали камни. За этой нишей была неровная, почти вертикальная, но возможно преодолимая поверхность. Причем ниже нашего уровня, у воды эта поверхность была как отполированная. Но чтобы попасть на позволяющую карабкаться вверх скалу, нужно было преодолеть гладкую вертикаль между верхом каменного языка и ею шириной метра 2.
Колотить перестало – сказались шерсть и непогруженность в холодную воду. Но это был резервный остаток сил.
Вот тут мы увидели трещину - бордюрчик в 1-2 см. Она вела от верха камней, на которых мы стояли до неровной скальной поверхности, по которой возможно был шанс подняться вверх. Высота 15 м над камнями внизу у воды. Длина 2 м.
С рюкзаком было бесполезно. Но на канте люсиновских ботинок, поддерживая меня при заходе и его при выходе, мы с Илюшей перебрались на скалу с выступами, трещинами, разломами. Связались и поползли, оставив ждать нас Сашу, который был потяжелее.
Камни вываливались из под ног и летели вниз. Посередине восхождения что-то пробежало по сердцу, мы переглянулись, я отвязался и поспешил вниз. Он продолжил карабкаться.
Саша стоял посреди трещины. Камень попал ему в плечо.
Зацепившись за выступ левой, я по обезьяньи дотянулся до Саши, создавая прижимающее давление. Он вернулся по трещинке на вершинку камней.
Через пол часа вернулся Илюша и сказал, что видел – выход есть. Но не вылезал наверх.
Здесь надо сказать, что вершины этих горных гряд, надломанных байкальским разломом, иногда имеют лес, а чаще - выжженная травка с оглушительными кузнечиками. Тогда до леса надо идти 2-5 км от берега.
Мы лезли вверх не от воды и не для места под палатку. Нам нужен был огонь. Огонь или жизнь.
Илья не вылез наверх. Он видел выход. Он не видел есть ли лес. Секунды до темноты тикали как кровь в висках.
Мы перевели Сашу с двух сторон, поддерживая на трещине. Перекинули маятником рюкзаки. Связались и с ним посередине начали восползание на скалу.
Выход был. Топлива не было. Заструились сумерки. Точнее леса не было. Были огромные кедры одиночки. Теперь от всех них оставались обугленные, насквозь пропитанные влагой и дымящиеся паром пни. Все были сожжены молниями. Дров там не было.
Мы быстро шли по гребню от воды в сумерки вдали. Кто заметил верхушки в низинке сбоку не помню. Мы бежали!
Это был кедрач. С гребня видны были лишь вершинки. Но это были молодые заросли. Сочные – ни одной сухой веточки. Хвоя синеватая, иголки длинные, воду дождевую держать умеют как губка.
Мы наломали кучу по пояс, отрясая воду.
Зажигалки были безнадежно мокрые. Спички были безнадежно мокрые. Все это было во множестве бесполезных полиэтиленовых «гермопакетов». Сухого горючего не было.
Илюша снимал кино. У него была маленькая 8-ми миллиметровая камера (безнадежно мокрая) и пленки для кино и фотокамеры. Но память донесла, что в одну из фотокоробочек он положил две спички. И «чиркалку». Ничего типа бересты, тонкого сухого хвороста, бумаги, сухого горючего, щепы - ничего такого не было. Мы все очень хорошо понимали. Мы были спокойны. У нас были две спички, чиркалка и точка бифуркации в нашей судьбе. Огонь или жизнь.
С первой не пошло. Оставалась одна спичка. Просто одна сухая спичка, чиркалка и груда мокрой свежей синеватой хвои, блестящей на закатных лучах водой. Оставалось четверть часа до холодной звездной ночи. Мы жили на ресурсах. Организм уже все отдал. Борясь часами с ледяной водой и ветром. Тогда мы взяли «Тайгу» от комаров и опустошили баллончик в место розжига.
Потом мы пели в палатке и кричали на Илюшу, чтоб он отстал от нас с Сашей с убеждением нас в том, что нам необходимо выпить водки из его фляжки, когда мы этого не хотели.
Спали. Подъем. Готовка. Сбор лагеря. Ходовой день.
Поделиться с друзьями: